Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Я помогу, – Алексею очень хочется без затей придушить усатую сволочь, заставившую их ночевать в снегу.
Брахим подходит к ним, попыхивая своей короткой трубкой.
– Вам придется немного подождать, партизаны должны подойти сюда, – обкусанный чубук в коричневом костлявом кулаке указывает на груду камней на склоне ближайшего холма.
– Хорошая дорога кончилась, дальше начинаются скалы. Там я пути не знаю, вас поведут вольные воины гор, – албанец гордо оглядывает открывающийся на севере пейзаж.
– Мулов и ружья мы заберем здесь. Нам пора назад, пока погода не испортилась, скажите, пусть аскеры быстрее дают наше оружие и скотину.
– Как ты думаешь, Алексий, если вместо мулов мы оставим здесь головы восьми усатых баранов, это будет достойной платой за обман? – голос капитана эвзонов спокоен и деловит, он не угрожает и не торгуется – спрашивает совета.
– Я думаю, этого будет мало. Давай сожжем ту деревню – наши парни замерзли за ночь, погреются у огонька.
Старший проводник начинает выказывать признаки беспокойства:
– Аллах не любит нарушающих договор и лишает их помощи и защиты.
– Да, я знаю, – не спорит Карагиозис, – поэтому он не станет вас защищать.
Капитан отдает приказ, и через несколько минут его подчиненные приводят остальных проводников.
– Обман неверного не считается грехом, правда, Брахим? Старейшина избавил свое село от глупых гяуров, но ты-то остался с нами. – Георгий улыбается. – У тебя много детей? Жена сможет вырастить их одна?
Албанец растерялся.
– Я не знаю дороги через хребты! Клянусь, не знаю!
– А эти? – показал на односельчан проводника Алексей.
– Они тоже не знают…
Котовский подходит к проводнику, стволом трофейного автомата поднимает его подбородок, смотрит в глаза.
– Никаких партизан нет?
– Есть, – дергается кадык на жилистой шее проводника. – Не знаю где.
– Брахим, сейчас ты и десять наших солдат пойдете в то село, – ствол автомата толкает албанца в скулу, поворачивает его голову в нужную сторону.
– Найдешь нам настоящего проводника. Я даже дам тебе для этого еще сотню ружей с патронами. Мулов не дам – можешь отдать своих. Не найдешь – разорву всех танками пополам, а половинки повешу на этих деревьях, помогу здешним воронам перезимовать.
Автоматный ствол опускается.
– Ты согласен, или мне заводить танки?
– Согласен.
Карагиозис провожает взглядом удаляющуюся цепочку людей.
– Мне кажется, эта усатая обезьяна не расстроилась, когда ты предложил сжечь селение.
Котовский пожимает плечами:
– В горах мало хорошей земли. Конкуренция.
– Алексий, может быть, мы все-таки бросим твои танки?
Горы пугают – поросшая лесом, засыпанная снегом стена.
Котовский упрямо мотает бритой башкой:
– Я лучше попробую.
Следующие сутки слились в один чудовищный кошмар. Грязь под ногами, под гусеницами танков, кровавые мозоли от топора на ладонях. Рев моторов, вопли командиров, треск расползающегося настила…
– Лопнули рессоры, оторван балансир и правый ленивец, – механик не смотрит в глаза, боится. Алексей поворачивается к командиру взвода:
– Пулеметы снять, топливо слить, боеприпасы распределить по машинам.
Снова стук топоров.
Пройдя четыре километра, они теряют три танка. Котовский так и не решил – всего три или целых три. И один грузовик. Греки вкалывают наравне с добровольцами, все чаще танкисты орут по-гречески, и никого не удивляет яростно матерящийся эвзон. Бойцы греются у общих костров, едят из одного котла, делают общее дело – и делают его хорошо. К концу дня порыв, протащивший тяжелую технику по местам, где верхом не каждый рискнет проехать, захватывает даже проводников: парень-албанец мечется под дождем по грязному склону вместе с заряжающими и командирами танков, таскает тросы, на которых боевые машины вытягивают на очередной подъем.
Они проходят, добираются до тропы, которая работает дорогой в здешних краях. Отпускают большую часть проводников – тех самых, попавших в заложники. Съедают сломавшего ногу мула, сбиваются в кучи, накрываются палаточным брезентом и засыпают, как убитые.
После адовой каторги двухдневный переход по дорогам, которые вьются по вершинам хребтов, кажется легкой прогулкой – там, где ездят на своих двуколках албанцы, танки проходят легко, хоть и медленно.
К середине дня Котовский разглядел окружающую его красоту. Оказывается, дождь и низкие тучи вовсе не скрывают, а по-своему подчеркивают ее, добавляют своеобразной контрастной мрачности окружающим пейзажам. Путь идет по лиственным лесам, затем тропу обступают пушистые сосны с удивительными, очень длинными иголками. Лес заканчивается, колонна выбирается на открытое каменистое плато, заросшее бурой пожухлой травой, а по сторонам распахивается такой простор, что дыхание перехватывает – на востоке громоздятся покрытые снегом горы, вершины которых не видны из-за низких облаков, с другой стороны волнами уходят вниз лесистые склоны. Овцы, впервые в жизни услышав звук моторов, убегают далеко в сторону и оттуда, ощущая себя в безопасности, пялятся на невиданных железных зверей, что с грохотом проезжают мимо. Пастухи в бараньих шапках, в плащах, похожих на казачьи бурки, замирают неподвижно, лишь сжимают в ладонях свои длинные посохи. Порой тропа идет мимо высокого обрыва, с которого хрустальной лентой рушится в небольшое озеро водопад. И скалы вокруг – Алексей не подозревал, как красив может быть камень, над которым вволю потрудились ветер, мороз и вода, сколько у него цветов и оттенков. Умытые дождем скалы соревнуются в красоте, медленно проплывают мимо восторженно разглядывающего их человека.
Эвзоны облепили танки, как муравьи упавшего в муравейник жука, из-под шинелей и фесок видны только гусеницы, да торчат стволы пушек и зенитных пулеметов. Грузовики, топлива к которым больше, чем бензина к танкам, за день делают несколько рейсов, подвозят уставшую пехоту. Только мулам нет облегчения, и длинноухий транспорт безропотно тащит свою ношу.
К концу второго дня дорога идет под уклон, за дальними холмами видна широкая низменность, и командиры решают двигаться дальше ночью – в эти края вполне могут забираться отряды итальянских фуражиров.
Котовский обходит танки, проверяет остаток топлива. Снял тяжесть с души – километров на пятьдесят хватит. До Эльбасана осталось чуть больше десяти, причем вниз – бензина в баках достаточно на бой и на дорогу, возвращаться не придется. Алексей улыбается: зато дров они напоследок наломают – мама, не горюй. Главное – тихо и незаметно подобраться к городу.
Опытные бойцы стараются использовать отдых по полной программе – у небольших костров сохнут шерстяные чулки и тяжелые башмаки – царухи, греки чистят винтовки, пулеметы и немногочисленные трофейные автоматы. Танкисты возятся у боевых машин – смазывают, что могут, подтягивают, что ослабло, удобнее перекладывают в боеукладках снаряды.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
